НЕ официальный сайт Ильинского района Ивановской области
Каталог статей
ИСТОРИЯ ПРО ЮШКУ-БАНДИТА, «ЗЕЛЁНУЮ ЗЫБЬ» И ПИСАТЕЛЯ ТИМОФЕЯ ДМИТРИЕВА (часть третья)
ЖЕСТОКОЕ ВРЕМЯ Банда Юшки и Стулова не только терроризировала сельское население, но и совершала убийства представителей Советской власти. Только за период с июня 1920 по март 1922 года следственными органами было зафиксировано 27 эпизодов преступной деятельности бандитов (убийства, нанесение телесных повреждений различной тяжести и ограбления). Так, на их счету убийство председателя Осеневского сельсовета Сидорова, а также сотрудника Ростовского политбюро, горячего молодого чекиста, участника многочисленных рискованных операций против банд, наводнявших в те времена окрестные леса, Николая Михай¬ловича Кучина. 7 августа 1921 года шесть лесных братьев, вооруженных винтовками, револьверами и самодельными бомбами, явились на мельницу Ворончиха (так назывался хутор Щенниковской волости Ростовского уезда) и под угрозой расстрела потребовали у сторожа Булыгина ключи от склада с мукой. Поскольку у того клю¬чей не оказалось, бандиты взломали замок, погрузили на подводы 43 мешка муки и увезли в деревню Федякино, где в ожидании добычи пьянствовал главарь банды. 13 августа того же года в деревне Спирки Щенниковской же волости Юшка сам зверски убил милиционера Мордашева. В этот день шесть бандитов в красноармейской форме приехали в деревню на трёх подводах. На требование Мордашева предъявить документы Скородумов рукояткой револьвера ударил его по голове. Милиционера обезоружили, увезли в лес, где связанного долго волокли по земле. Затем убили и вырезали язык. Изуродованный труп через несколько дней был обнаружен в лесных зарослях. В ночь на 31 августа 1921 года был ограблен житель деревни Нечаевка. У него бандиты отобрали 598 миллионов рублей. Осенью 1921 года в деревне Язвицы Ивашовской волости Ростовского уезда бандитами были избиты член РКП(б) Алексей Жохов и его брат - красноармеец Дмитрий. Тогда же бандитами в погосте Шевутино Юрьев-Польского уезда была заживо сожжена в школе учительница Генисорецкая, сообщившая в волисполком сведения о местонахождении банды. Вот как об этой расправе рассказывается в очерке «По следам банды Юшко», опубликованном в книге «Верой и правдой. Страницы истории»: «Полдюжины молодчиков Юшко окружили старый деревянный дом, над входом которого была прикреплена свежеоструганная дощечка. - Ши-ко-ла, - прочёл по складам кто-то из бандитов, осветив дощечку ручным фонариком. - Вот сейчас мы и дадим урок! - рявкнул атаман и застучал по наличнику окна рукояткой «маузера». Скрипнула дверь, и на крыльцо вышла худенькая женщина в легком платочке, наброшенном на голову. Сразу же двое бандитов завели назад её руки, крепко скрутив их сыромятным ремнём. - Кто вы? За что меня? - лепетала перепуганная женщина. - Ах, ты не знаешь, милая медам-учительша! - произнес ближайший помощник атамана Стулов, вразвалку поднимаясь по утлым ступенькам. Из всей банды сын торговца Стулов считался самым грамотным и нередко «потрясал» дружков «книжными» изречениями. - Твое дело детишек учить - «румяной зарёю покрылся восток», а ты стучишь на нас. Ну-ка отвечай, кто балабонил по сельсоветскому телефону в гепеу: «Приезжайте, у нас в селе банда?» Сорванный с головы женщины платок послужил надёжным кляпом. Её, уже только мычащую, втолкнули обратно в дом. Здоровенный бандит припер дверь принесенным из школьной поленницы берёзовым чурбаком. И скоро по всем четырём углам запылали заранее приготовленные и обильно политые керосином вязанки хвороста. Когда в освещённом окне показалось испуганное женское лицо, в окно звонко ударила пуля. Юшко вложил еще дымящийся маузер в деревянную коробку, и вся банда волчьей рысью побежала к ближайшему лесу». 17 января 1922 года в село Алексеевское Гарской волости Ростовского уезда явилась на подводах вооруженная группировка, одетая в тулупы. Бандиты вошли в сельское потребительское общество. - Руки вверх!- скомандовали они членам правления Пармёнову, Слышкину, Алексееву и, угрожая револьверами, забрали семь миллионов рублей. 4 февраля в селе Караш Ростовского уезда бывшими дезертирами произведено вооруженное ограбление местного лесничества. Точная сумма похищенного так и не была установлена. Поздним вечером 4 марта 1922 года в избу мельника Мошкова на хуторе Попиха Ростовского уезда явились три вооруженных человека. Они приказали хозяину открыть подполье и под угрозой расстрела затолкнули туда трёх помольцев. Завалив подполье мешками с зерном, «гости» разбили прикладами сундук и взяли 300 миллионов рублей. После они забрали всю одежду, обувь, не забыли прихватить наручные часы. Приказав заваленным в подполье не вылезать до утра, увели с собой мельника. Вскоре его труп с многочисленными ножевыми ранениями был обнаружен близ мельницы. 30 марта 1922 года юшковцы так же зверски расправились с крестьянами деревни Силищи Ивашовской волости Николаем Ресцовым и Фомой Виноградовым, заподозренными в сотрудничестве с чекистами. Цитируемые неоднократно нами воспоминания Д. Молчанова содержат подробный рассказ ещё об одном жестоком преступлении банды - убийстве советского активиста Николая Семёновича Борисова, произошедшего 19 мая 1922 года. Борисов «являлся коренным жителем дер. Красково и Юшку поэтому знал с детства. Советскую власть он встретил с большим воодушевлением и с первых же дней стал активным проводником мероприятий Советской власти в деревне. По своему возрасту он был старше Юшки на несколько лет, был женат и был счастлив в своей семейной жизни». Когда Ефим Скородумов-Купцов стал скрываться в лесах, что в окрестностях его родной деревни Красково, ему неоднократно приходилось заглядывать в свой родительский дом, дабы там подкрепиться и запастись провиантом. «Во время посещения своих родственников, - рассказывает Молчанов, - Юшку многие местные жители по-дружески встречали, нежно хлопали по плечу и пожимали руку. Один только человек при встрече не подавал ему руку, не выражал своих тёплых чувств. Этим человеком был Борисов Николай Семёнович. При каждой такой встрече в настойчивой форме он говорил Юшко: «Брось скрываться в лесу, иди в армию, так лучше будет!» В ответ Юшка бросал на Борисова злобный взгляд, отвергал его предложение и с затаённой злобой удалялся». До начала 1922 года Н. С. Борисов служил в рядах Красной Армии. Демобилизовавшись, вернулся в родное Красково «и как советский активист стал проявлять себя во всех мероприятиях, которыми была наполнена деревенская жизнь по окончании Гражданской войны. В Мирславской волости в то время советских активистов были считанные единицы. И не потому, что в широких народных массах они составляли малую толику, а потому, что наличие банды как-то сдерживало активность людей, которые много помогали советским органам, но выступать активно не решались». Автору воспоминаний запомнилась «живая и непреодолимая воля Николая Семёновича к осуществлению поставленной перед ним той или иной задачи. Касалось ли это организации заготовок с/х продуктов или выполнения задания на заготовки топлива и его вывозу к ж. д. станциям и пр. пр. мероприятий». Сначала он трудится в должности заведующего волостным отделом народного образования, ярко показывая свои организаторские способности, «где за короткий срок заслужил признание среди учителей сельских школ. Но это был непродолжительный отрезок времени». Чуть позже Н. С. Борисов был избран председателем Мирславского сельского потребительского общества, «роль которого в то время была велика и чрезвычайно ответственна. В 1920 – 1922 г.г. (да и позднее) в сельскохозяйственных заготовках главную роль играли сельские кооперативы. Мирславское сельпо играло главенствующую роль в заготовках с/х продуктов в Мирславской волости... И действительно, прошло немного времени, как потянулись в Гаврилов-Посад один за другим хлебные обозы, а в счёт стимулирования заготовок шли потоком товары первой необходимости. Зная о том, что в лесу оперирует банда, сопровождая хлебные обозы, Борисов менял маршруты их следования». И всё же бандиты выследили один из хлебных обозов и напали на него. «Нападение... произошло внезапно». Обоз, состоявший из нескольких подвод, вышел из Мирславля ещё засветло и следовал по дороге, ведущей в Гаврилов-Посад, «приближаясь к местечку, называемому «Синий Камень». В то время местечко «Синий Камень», находящееся от села Мирславля в 5 километрах, представляло (и представляет теперь) низменность, где дорога сужалась до такой степени, что видна была лишь одна проезжая колея, вплотную с обеих сторон окружённая лесной зарослью». Борисов ехал на передней подводе вместе со своей сестрой Верой, «а вслед им тянулись другие подводы одна за другой, на каждой из них сидело по одному человеку поводырей из жителей села Мирславля. Как только обоз втянулся цепочкой в низменность, в колею, окружённую с обеих сторон зарослью, вдруг из зарослей выбежали несколько человек-бандитов с бранью в адрес Борисова, стащили его с воза и увели в те же заросли, откуда выбежали, приказав под угрозой оружия обозу следовать по своему назначению. Нападение произошло за считанные секунды и с такой молниеносностью, что очевидцы со своих подвод не успели даже рассмотреть лиц налётчиков». На следующий день труп Н. С. Борисова был обнаружен на лесной дороге в двух километрах от деревни Быстри, изуродованный до такой степени, что «опознали его только по одежде». Очевидцы, обнаружившие труп, рассказывали о том, что «зрелище представлялось ужасающим: на месте глаз зияли глубокие раны с запёкшейся кровью, уши были обрезаны, выбитые зубы и искалеченные челюсти представляли маску, искажающую лицо до неузнаваемости. Всё это создавало представление о том, что бандиты применяли к своей жертве пытки, а когда человек не подавал признаков жизни, – долго глумились над трупом». Далее в своих воспоминаниях Д. Молчанов задаётся вопросом о том, кто же мог быть непосредственным исполнителем убийства советского активиста? Ответ мы находим следующего содержания: «Если судить по тем следам убийства, которые были обнаружены на трупе... и указывали на применение пыток и истязательства, можно предположить, что в убийстве принимал участие изверг с инстинктом зверя, каким знали местные жители бандита Вуколку. Этот изверг был самым жестоким истязателем, с какой-то болезненной страстью не только к убийству, но с постоянной готовностью и жаждой к тому, чтобы терзать жертву, не считаясь - ребёнок это или взрослый, старик или женщина». Молчанов предполагает, что среди остальных убийц (а нападавших было примерно шесть человек) могли быть Юшка, Андреяшка, а также наводчики из легальных бандитов, которые при нападении использовали маски, чтобы не оказаться быть опознанными людьми, следовавшими в обозе. Забегая немного вперёд, скажем, что Юшка на суде так и не признал своего причастия к убийству Борисова, как, впрочем, и ко всем остальным. Бойцами отряда ЧОН труп был переправлен в Юрьев-Польский, где и состоялись похороны советского активиста. Вблизи места гибели Н. С. Борисова был поставлен скромный обелиск - ещё один немой свидетель тех страшных и жестоких дней. Интересно, что тело Борисова не было показано даже его вдове, которая тогда была беременна. Это произошло то ли из боязни за её здоровье, то ли ещё по каким-то причинам. Марии Егоровне Борисовой даже не указали места захоронения её супруга и не выдали документа о его смерти. С чем это было связано на самом деле, - остаётся только гадать. После убийства мужа она, боясь и за свою жизнь (а угрозы в её адрес имели место), была вынуждена покинуть Красково и некоторое время прятаться у своих родственников. На закате своих дней Мария Егоровна Борисова проживала в городе Иваново и получала персональную пенсию. В этом же году бандиты напали на бывшего милиционера, жителя деревни Студенец, Бориса Агафонова. Тот был избит до потери сознания и вскоре скончался. В лесах, где орудовала «зелёная армия», стоит несколько памятников их жертвам. Один установлен в лесополосе близ населённого пункта Свозня. На нём имеется следующая надпись: «Здесь в 1919 году зверски убиты коммунисты Мартьянов Леонтий Васильевич и Леонтьев Михаил Михайлович». Также бандой были ограблены Ленинское лесничество, магазин сельпо в деревне Ксты, склад с продовольственными и промышленными товарами Мирславского кредитного товарищества. В результате ограблений сельскохозяйственных товариществ, мельниц, кооперативов и отдельных граждан бандитами был нанесён ущерб в 5090 миллиардов рублей. Архивные материалы свидетельствуют о том, что главари группировки являлись орудием более влиятельных сил. Они поддерживали тесную связь и с идейными противниками новой власти. Сам Юшка, отрастив вислые усы и нахлобучив папаху, нередко инкогнито выезжал в неизвестном направлении. Имеются данные о его отношениях с бандами, действовавшими в то время на Украине. Ведь и характер «военной тактики» юшковцев порой напоминал кровавый разгул «хлопцев» батьки Махно. К концу Гражданской войны деятельность банды приобрела исключительно уголовный характер. Её нападениям всё чаще подвергались простые крестьяне, защитниками которых объявили себя бандиты. Об ужасе, который наводила банда Юшки и Стулова на население, свидетельствует сводка Секретно-оперативного управления ВЧК от 6 августа 1921 года. В ней говорится: «Ярославская губ. В Ростовском у. на границе с Иваново-Вознесенской губ. появились банды; крестьяне, боясь нападения бандитов, прекратили выгон скота на пастбища». Чекисты пытались вести активную работу по ликвидации группировки Юшки и Стулова, но их действия не всегда были эффективны и давали положительный результат. Так, например, в отчёте Иваново-Вознесенского губЧК за январь - сентябрь 1920 года отмечалось, что «более крупная работа, проделанная Чрезвычайной Комиссией за отчётный период, - это работа по ликвидации банды Стулова – Юшко». В июне 1920 года в Тейковский уезд на помощь местным силам был направлен отряд из Иваново-Вознесенска, сформированный из 9-го батальона ВОХР в количестве 115 человек, с которым выехал председатель губЧК Фролов и несколько сотрудников. Проведённой разведкой было установлено, что банда численностью 40 человек находится в районе деревень Якшино и Райки Румянцевской волости и предполагает передвигаться к Симаковскому бору, то есть во Владимирскую губернию. Произведёнными отрядом облавами и обысками было обнаружено и отобрано у крестьян много продуктов и вещей, разграбленных бандитами в кооперативе в селе Светиково Румянцевской волости. Арестованы 28 человек, подозреваемые в укрывательстве и имевшие сношения с бандитами. 60 человек из отряда было направлено во Владимирскую губернию для связи с Владимирским отрядом и для установления отношений. Но многочисленным и в то же время разрозненным чекистским отрядам желаемого результата добиться долго не удавалось, так как бандиты постоянно выявляли их намерения и с лёгкостью уходили от преследования, снова и снова скрываясь в лесах. Зачастую чекистам просто не удавалось напасть на след банды. Положительные результаты были редкостью. Председатель Иваново-Вознесенской губЧК К. И. Фролов признавал тогда, что бандой «...часть крестьянства... терроризирована, а часть ей симпатизирует в полном смысле этого слова, так что эта преступная шайка свободно укрывается в любой хате крестьянина». 16 ноября 1920 года в ВЧК из Иваново-Вознесенской губЧК отправляется телеграмма со следующим содержанием: «Иваново-Вознесенская губЧК сообщает, что на территории губернии оперирует в Тейковском уезде в пределах Кибергинской, Румянцевской и Крапивновской области... банда из 7 под руководством главарей Стулова и Юшко. Первый сын кулака, а все прочие из местных крестьян. Своими действиями таковая производит грабежи народного достояния, убийства Советских работников и налёты на Советские учреждения. Местное население в полном числе симпатизирует этой банде. Одни из корыстных побуждений, другие из страха. Для ликвидации банды послан отряд... Желательных результатов достигнуто не было. В следствие того, что метод борьбы отряда для бандитов оказался достаточно усвоенным. В настоящее время отряд снят, и работа ведётся агентурно-осведомительная». ЧЕКИСТЫ НАПАДАЮТ НА СЛЕД В этих условиях одним из путей уничтожения банды чекисты видели в приобретении источников информации в её окружении. И в результате активизации агентурной работы были получены оперативные сведения, на основании которых они провели несколько успешных операций. Так, отрядами Иваново-Вознесенской губЧК были ликвидированы бандиты Журавлёв, Василий Блинов, а также сожительница Юшки Вера Блинова. Об этой операции гласит ещё одна телеграмма в ВЧК из Иваново-Вознесенской губЧК, датируемая 5 декабря 1921 года: «В засаде убит бандит Журавлёв, отобрано оружие: револьверов 2, винтовок 1, арестованы соучастники-укрыватели, при побеге убита сожительница бандита Юшко Блинова, соучастник-укрыватель Блинов. Ликвидация банды продолжается, в агентурном аппарате работают ранее участвовавшие укрыватели банды». В декабре того же 1921 года в деревне Мошково Аньковской волости сотрудниками Юрьев-Польского политбюро Владимирской губЧК в перестрелке был уничтожен один из руководителей группировки Василий Стулов. По одной из версий, он, будучи раненым, застрелился сам, чтобы не стать обузой для убегавших от преследования других бандитов и чтобы не попасться живым в руки чекистов. Другую в своих воспоминаниях приводит Д. Молчанов: «Отряд ЧОН в ночное время прибыл в дер. Мошково и не успел оцепить дом, в котором скрывался Стулов, как послышался выстрел. Когда бойцы отряда проникли в дом, то Стулов оказался убитым выстрелом в затылок, произведённым бандитом, скрывавшимся вместе со Стуловым в этом доме, и, пользуясь темнотой и запасным выходом через калитку во дворе, скрылся. Оказалось, что Стулов был болен и после того, как «напарился» в русской печи, находился в нижнем белье и поэтому убежать не мог. Чтобы не оставить Стулова живым... бандит решил лишить его языка путём уничтожения. Имя скрывавшегося бандита осталось неизвестным». Этот эпизод ярко и живо описан в романе писателя Тимофея Дмитриева «Зелёная зыбь», о чём речь, впрочем, ещё впереди. Зимой 1921 - 1922 годов отрядом ЧОН был убит ещё один сподвижник Ефима Скородумова - Жуков. Это произошло недалеко от деревни Липкино, в сторожке одного из местных лесников, где тот скрывался. Деятельностью банды, кроме местных чекистов и милиционеров, заинтересовались их губернские и даже столичные коллеги. Так, в письме начальника Ярославского губотдела ГПУ от 8 июля 1922 года, адре¬сованном в губком партии, говорилось, что в Ярославле было проведено совеща¬ние трёх политотделов ЧК: Иваново-Вознесенского, Владимирского и Ярославского, «на котором был отработан план секретной разведки, в ближайших пунктах подготовлены специальные отряды». В ярославских архивных фондах также имеется одно любопытное письмо следующего содержания: «В ЦК РКП(б) Т. Патаки, прошу выслушать т. Пояркова и оказать всяческую помощь в поимке бандита Юшко. Я говорил с т. Уншлихтом, и он дал своё согласие и помощь ВЧК в этом деле. Рудзутак. 22 февраля 1922 года». Этот документ свидетельствует о том, что о ходе розыска Юшки регулярно поступала информация в Москву. Данилов Сергей Евлампиевич родился в 1895 г. в деревне Нечаевка Ильинского района Ивановской области в крестьянской семье. Русский.
 С 1934 года - начальник учебной части военного факультета Инженерно-технической академии связи им.В. Н. Подбельского. Потом - начальник кафедры Военной академии им. М В. Фрунзе. Одновременно преподавал общую тактику в Военной академии Генерального штаба, где близко познакомился с известным военным инженером Дмитрием Михайловичем Карбышевым.С 1939 г. начальник спецгруппы при Военном совете Московского военного округа, поручив формирование на базе 97-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии. Он и стал ее первым командиром. С сентября 1939 г. по 1941 г. жил на Садовнической ул., д. 51, кв. 26. Жена прожила в этом доме всю оставшуюся жизнь. В сентябре 1941 г., при выходе из окружения, был ранен, остался в тылу немцев и был выдан. Был заключенным в Бобруйске, в лагере в Молодечно, в Нюрнбергской тюрьме, в Флёссенбургском лагере. В конце февраля 1944 года поступил приказ Гиммлера уничтожить генерала Данилова с особой жестокостью, чтобы обезглавить подполье, укротить дух сопротивления узников. Его до смерти забили палками, и он скончался, не приходя в сознание 1 марта 1944 года. Похоронен в концлагере Флёссенбург. Жена - Глафира Константиновна Данилова (Виноградова) родилась в 1902 г, в Ярославле, умерла в 1987 г. Государственные награды: орден Красного знамени, медаль "ХХ лет РККА". Данилов в "Вестнике Замоскворечья":
СООБЩНИКИ В июле 1922 года прокатилась волна арестов целого ряда лиц, заподозренных в связях с юшковцами. Среди арестованных оказались и довольно любопытные фигуры, а именно - председатель Мирславского волисполкома Бородулин, секретарь этого же волисполкома Бычков, а также брат Юшки – Иван, только что сменивший свою фамилию Скородумов на Купцов. Здесь небезынтересно будет более подробно остановиться на этих личностях. «Арест Бородулина, - продолжаем мы читать воспоминания Д. Молчанова, - был неожиданностью для местных жителей, хотя были основания предполагать, что рано или поздно... это должно было произойти». Д. Г. Бородулин происходил «из семьи частного землевладельца. Его отец Григорий Васильевич являлся отпрыском знаменитой семьи Бородулиных из дер. Поддубново Крапивновской волости Тейковского уезда, крупных землевладельцев, чьи владения окружали погост Фантырево». Бородулин-старший, к тому же, «в дореволюционное время» являлся «бессменным церковным старостой». Кроме этого, у Бородулиных «в доме... была мелочная лавка, в которой хозяйничала мать Бородулина – Прасковья Ивановна, а в летнюю пору в их хозяйстве применялась наёмная рабочая сила в виде подёнщиков из местных крестьян. После революции мелочная лавка закрылась...», а земля оставалась в пользовании прежних хозяев. Сам будущий председатель волисполкома «с первых дней существования Мирславского волвоенкомата служил здесь в качестве делопроизводителя», а его трое братьев воевали на фронтах Гражданской войны на стороне красных, поэтому хозяйство Бородулиных «осталось в 1930 году не раскулаченным, хотя земельный участок был передан в колхоз». Неся службу в волвоенкомате и будучи неженатым, «Бородулин познакомился с Филипповой М. П. - сестрой бандита Андреяшки, которая работала в то время приказчиком (продавцом) Мирславского сельпо, проживала в деревне Новой у своих родителей. Знакомство Бородулина с Филипповой перешло в сожительство. О деятельности брата своей сожительницы Бородулин был, конечно же, наслышан и осведомлён. К тому же, деревня Новая, где проживали Бородулин и Филиппова, была расположена «в непосредственной близости к лесному массиву, куда Андреяшка мог в любое время ночи беспрепятственно приходить никем незамеченным и таким же образом уходить». По складу характера "Бородулин был малообщительным, скрытым и недоверчивым, то есть таким, каких обычно называют «сам себе на уме». Будучи заядлым охотником, всё свободное время он проводил на охоте, в лесу, бродя там целыми днями в одиночку», - заключает рассказ о председателе Мирславского волисполкома Бородулине Д. Молчанов. Арест же секретаря волисполкома Бычкова, как продолжает рассуждать автор воспоминаний, «не был неожиданностью для местных жителей и тем более для сотрудников волисполкома», так как тот имел подозрительные связи с «бывшими хозяевами крестьянской жизни». Именно Бычков помогал Алексею Глариозову скрываться от призыва в Красную Армию, доставая для того справки об отсрочке. «О своей родословной Бычков не любил распространяться, и вряд ли кто-либо знал о его социальном происхождении. Известно было лишь то, что он происходил из деревни Макарьино Аньковской волости, что женат был на дочери торговца из села Вёска Аньковской волости Аксёнова, что тесть его был лишён избирательных прав, но этому не придавалось большого значения. Было также известно, что свою служебную карьеру он начал в Аньковской управе делопроизводителем, задолго до революции появился в Мирславской волости, заняв должность писаря волостной управы». Здесь он хорошо изучил местное население, обзавёлся широкими связями «преимущественно из кулацко-зажиточной прослойки». Со временем Бычков, являясь человеком «с широкой эрудицией», очень общительным, «стал среди местного населения довольно популярным», что и позволило ему в 1917 году занять должность секретаря волисполкома. «Следует отдать должное Бычкову в том, - продолжает характеристику Молчанов, - что он был очень начитан: легко разбирался в литературе, в искусстве, был... «подкован» в области политики (внешней и внутренней). Обладая острой памятью, он хорошо знал советские законы и среди работников волисполкома был по этим вопросам ходячей энциклопедией». Но, несмотря на все свои заслуги, «Бычков был страстным любителем спиртного». Однако арест Бородулина, Бычкова, брата Юшки и других лиц не дал никаких положительных результатов. Видимо, не нашлось неопровержимых доказательств их связи с лесными братьями. Поэтому «не прошло и двух месяцев, как все арестованные были освобождены из-под стражи, после чего Бородулин и Бычков заняли снова свои служебные должности, а Купцов (брат Юшки - прим. С. Х.) ловко стал изображать себя как какого-то «помощника»... в борьбе с бандой». Интересно, что Иван Петрович Скородумов-Купцов в конце концов ещё один раз сменил свою фамилию. В этот раз на Климов. Такой факт Д. Молчанов объясняет очень просто: «В те годы смена фамилий была каким-то модным явлением, и сам процесс... был так упрощён, что при заполнении поселковых списков на продразвёрстку или на трудповинность стоило только заявить об этом председателю сельсовета и назвать вновь избранную фамилию, как она входила в обиход и переносилась на всех членов семьи. Немало было случаев, когда в поселковые списки вместо родословной фамилии заносились прозвища, которые потом закреплялись за той или иной семьёй, а родословная фамилия теряла своё значение. Этим упрощенчеством и пользовался Скородумов Иван, сменив в первом случае свою родословную фамилию на Купцова, а во втором, когда Юшка был осуждён, сменил и эту фамилию – он стал именоваться Климовым. Последняя фамилия так и закрепилась за его женой и сыном». Но смена фамилий не сгладила в народной памяти родство Ивана с братом. Односельчане долгие годы его недолюбливали, при любом удобном случае припоминая ему, чьим родственником он являлся. Что касается Бычкова, то после того, как стало известно об аресте Юшки и Глариозова, понятной оказалась и его роль в деятельности банды. Он действительно организовывал Глариозову справки об отсрочке от службы в рядах Красной Армии. К тому времени в Мирславском волисполкоме он уже не работал, переселившись в деревню Макарьино, где, спустя несколько лет, и умер, унеся с собой много тайн, касающихся истории банды Юшки. В роли осведомителей зелёноармейцев были милиционеры Субботин, Грузинов, военком Аньковской волости Машнин. Они-то и снабжали лесных братьев подложными документами и сообщали о приближении чекистских отрядов. ВНУТРЕННИЕ РАЗДОРЫ К началу 1922 года в банде Юшки начались внутренние раздоры. К этому времени состав группировки резко изменился. В участившихся стычках с чекиста¬ми и милицией положили в лесах и полях свои хмельные головы старые «сподвиж¬ники» Скородумова - Стулов, Жуков, Соловьёв и другие. Место убитых заняли молодые, в основном ещё необстрелянные, но уже строптивые бандиты. Они нередко перечили главарю, особенно во время его пьяных загулов. А сам он становился всё более заносчивым и нетерпимым. Назревавший конфликт вылился в стычку между Юшкой и Василием Орловым по кличке Уколка, закончившейся трагедией. Как рассказывал один из свидетелей тех событий, 3 августа 1922 года зелёная группировка в деревне Липкино отмечала церковный праздник - Ильин день. Уколка, будучи сильно пьяным, вышел на улицу и стал заставлять плясать молодого местного паренька Александра Смирнова. Но тот выполнить приказ бандита отказался, за что был Орловым застрелен. Присутствовавший при этом Юшка стал у всех на глазах избивать убийцу. В ответ тот дважды выстрелил в атамана. Одна пуля угодила ему в ногу, другая - в плечо. Раненого Юшку положил на телегу и увёз в потайной лесной блиндаж один из его старых пособников Андреяшка Филиппов. Уколка же в тот же день в лесу был убит сторонниками Ефима Скородумова. По другой версии, пьяный Уколка стрелял в пьяного же Юшку, который спал в сарае. Сделал он это для того, чтобы сдать тело главаря красноармейскому отряду. После покушения на Скородумова, бегая по деревне в невменяемом состоянии, Василий Орлов и застрелил деревенского паренька. Тело Уколки сначала закопали. Потом председатель Мирславского сельсовета Филиппов, также связанный с бандитами, выдал его командиру красноармейского отряда Кочанову. Последний велел в тайне держать факт смерти Орлова, после чего инсценировал захват и убийство бандита, представив дело так, будто бы он лично убил Уколку в перестрелке. Ещё одну версию случившегося в тот праздничный день в своих воспоминаниях приводит Д. Молчанов. В частности, он говорит, что Юшка поссорился не с Уколкой (Вуколкой), а с другим бандитом - Андреяшкой, и причиной ссоры стала шкатулка, «в которой хранились ценности, добытые грабежами. Шкатулку эту, якобы, Юшко вручил для хранения Андреяшке, последний её присвоил, сославшись на то, что она кем-то была у него похищена. Юшка, не поверив этому, пристрелил Андреяшку». И далее автор воспоминаний резюмировал: «Жители дер. Новой до сих пор поговаривают между собой об этой шкатулке как о яблоке раздора между бандитов, содержимое которой им не пришлось поделить. Некоторые из них не без оснований называли имя человека, которому эта шкатулка досталась, и как потом появлялись время от времени золотые браслеты, кольца, цепочки, извлекаемые из шкатулки. Этого человека нет уже в живых...» Что касается Уколки, то, по версии Молчанова, он вместе с бандитами Ясаловым, Чигирёвым и Парфёнычевым ещё какое-то время скрывался и после ареста Скородумова. Ещё одну, наверное, самую любопытную, версию приводит юрьевский чекист Ф. И. Анисимов. Он утверждал, что Уколку на свою сторону завербовала губернская ЧК «...и дала ему задание убить Юшку и Стулова. Впоследствии Уколка задание выполнил, но сам погиб». За девять десятилетий народная молва сохранила, как видим, много версий злополучного празднования Ильина дня, во время которого главарь банды был ранен. Какая из них имеет право на существование в качестве единственно верной, судить уже трудно. Тем не менее, в самом стане группировки именно тогда обнаружились серьёзные разлады, в конечном итоге напрямую способствовавшие ликвидации скородумовского бандформирования. Сам же Юшка был переправлен в Москву, где тайно лечился по подложным документам. АРЕСТ И СУД Все эти факторы в совокупности привели к тому, что чекисты, наконец-то, вышли на след Ефима Скородумова. Помог осведомитель, который сообщил, что некий красноармеец передал брату Юшки Ивану Климову письмо, а на словах сказал, что сам находится в больнице в Москве и просит его навестить. Этим осведомителем некоторые исследователи считают Андреяна Филиппова, который предвидя развал банды, уже вёл двойную игру и, пытаясь хоть как-то искупить свою вину, пошёл на сотрудничество с чекистами. На месте установленной явки, дрожа и озираясь, Андреяшка сообщил важные сведения. Оказалось, что из лесного блиндажа после ранения Юшка был срочно переправлен в Москву в частную лечебницу, где за большие деньги врач Васильев обещал его «поставить на ноги». Адрес лечебницы был известен брату Юшки - Ивану, недавно прибывшему из столицы и привёзшему бандитам записку от атамана, видимо, указания о дальнейших действиях. Иван Климов-Скородумов, арестованный чекистами, сначала отпирался, но потом сознался в получении письма от брата. Сотрудники Ярославского губотдела ГПУ, взяв с собой Климова, выехали в Москву. Операция по аресту Юшки была разработана под руководством начальника спецотдела ГПУ А. Х. Артузова. Непосредственно захватом Скородумова руководил начальник отделения спецотдела ГПУ Паукер. Для проведения операции в столицу направлены чекисты Григорьев, Текотов и три разведчика. 5 октября 1922 года в частной клинике доктора Васильева Ефим Петрович Скородумов, лечившийся под именем Николая Александровича Смирнова, был арестован. При аресте сопротивления он не оказал. Врач Васильев быстро скрылся где-то в недрах своей подозрительной клиники. Отсюда атамана препроводили тоже в больницу, только уже тюремную. Благодаря оставленной в клинике засаде задержаны Глариозов и Ершов. Они также были переправлены в Ярославль для следствия. Суд над Юшкой и арестованными членами его банды проходил в Ростове Великом с 29 мая по 8 июня 1923 года. За эти дни были выслушаны десятки свидетелей и потерпевших. Одним из свидетелей выступил и брат Юшки - Иван. Ефим Скородумов на суде давал показания и просил сохранить ему жизнь. Он признал себя виновным в налётах и ограблениях, но своё участие в убийствах упорно отрицал. 8 июня выездная сессия Ярославского губернского суда признала Юшку виновным в участии в восстании дезертиров в мае 1918 года в селе Аньково, в организации и руководстве бандой, трёх убийствах и шести ограблениях и приговорила его к расстрелу. К высшей мере наказания «как неисправимые элементы и противники Советской власти» приговорены и бандиты А. В. Глариозов, К. В. Ершов, М. В. Емельянов, а также братья Субботины. Восьмерых подсудимых суд приговорил к десяти годам лише¬ния свободы. Остальных участников банды и их пособников осудили на сроки от двух до шести лет. Пятеро за недостатком улик оправданы. Смертный приговор вскоре был приведён в исполнение в Ярославле. Избежал этой участи только Юшка. 9 августа 1923 года Ефим Петрович Скородумов скончался в своей камере от туберкулёза, не дожив до расстрела десяти дней. Было ему тогда от роду 25 лет...   Далее в книге "История про Юшку-бандита, "Зелёную зыбь" и писателя Тимофея Дмитриева", выдержки из которой приводятся в этой теме, идёт третья глава, посвящённая автору романа "Зелёная зыбь" Тимофею Павловичу Дмитриеву. Более подробно о писателе я надеюсь рассказать в теме интересных уроженцев ополья. Но в этой главе есть рассказ и о самом романе. Выдержки из этой части главы будут приведены ниже. Так что (продолжение) <...> «ЗЕЛЁНАЯ ЗЫБЬ» Центральным и самым масштабным творением всей писательской биографии Тимофея Павловича Дмитриева, конечно же, является роман «Зелёная зыбь». Книга сегодня стала (впрочем, как и все остальные книги прозаика) настоящей библиографической редкостью. Во многом этому способствовало то обстоятельство, что после плодотворного периода работы отношение к Т. П. Дмитриеву со стороны властей стало довольно прохладным. Здесь, вполне возможно, сказалось и зажиточное прошлое его родителей, и правдивый рассказ в «Зелёной зыби» о врагах Советской власти – кулаках, дезертирах и бандитах. Многие, в том числе и земляки, врагом новой власти стали считать и самого писателя. Старожилы, знавшие Дмитриева лично, об этом хорошо помнят. Трагическую судьбу имел и роман. По указанию властей, которые, видимо, хотели вычеркнуть из истории и людской памяти события, связанные с бандой Юшки, изымали его из всех библиотек (вот почему книг Тимофея Павловича не сохранилось!), хотя первоначально роман заслуженно получил великолепные рецензии, а критиков заставил обратить внимание на творчество молодого писателя. Владимирский писатель и журналист В. Шевченко, о творчестве которого мы ещё поговорим ниже, так назвал причину изъятия «Зелёной зыби» из библиотек: «…Юшко выведен не как бандит и государственный преступник, а чуть ли не как герой, который неудовлетворённый жизнью метался во все стороны и искал приключений». И следом совсем уже, на наш взгляд, необъективно: «…книга… является далеко неотработанной…» Тем временем, после выхода романа рецензии на «Зелёную зыбь» одна за другой появляются в журналах «Книга и профсоюзы», «Октябрь», «Печать и революция», «Сибирские огни», газете «Известия ЦИК» и других. Роман был оценен положительно. Отмечалось, что «язык романа очень живой, выразительный». А некоторые критики в произведениях Дмитриева усматривали даже «излишний натурализм». Журналист В. Елагин приводит в своих публикациях такую выдержку из очередной рецензии, опубликованной в № 4 журнала «Октябрь» за 1927 год: «Это очень трудное дело – соблюдая художественную пропорцию, дать верную картину великой гражданской войны в маленьком масштабе затерянного в российских просторах уезда…» Имя писателя и упоминания о его работах встречались в публикациях газет «Рабочая Москва», «Рабочая газета», «Известия ЦИК и ВЦИК», журналах «Октябрь» и «Новый мир». В романе «Зелёная зыбь» автор рассказывает о деятельность той самой «Зелёной армии», рьяно боровшейся с новой властью, о драматических событиях в Юрьев-Польском и уезде, а также в окрестных землях и на сопредельных территориях, разыгравшихся летом 1919 года и позже. Так как это художественное произведение, то Т. П. Дмитриев изменил названия большинства населённых пунктов и имена действующих лиц. Но нетрудно догадаться, что городок Долгоруков – это не что иное, как Юрьев-Польский. О других названиях пусть нам расскажет сам писатель. В фонде краеведа Л. С. Богданова, о котором мы уже упоминали, наряду с копией автобиографии Тимофея Павловича хранится подлинник его письма Богданову от 11 ноября 1927 года. Видимо, ранее Леонид Семёнович задавал писателю вопросы по поводу описанных в «Зелёной зыби» событий, о героях романа. В этом письме, как раз, мы и узнаём ответы на поставленные Богдановым вопросы. Также постараемся наиболее интересные места как можно полнее процитировать. «...Вы, конечно, знаете, что в Петров день 1919 г. город Юрьев-Польский был взят зелёными и находился в их руках с 6 час. утра до 8 – 9 час. вечера (приблизительно, по воспоминаниям). Сам Юшка в этом «походе» не участвовал или не успел прибыть, - с уверенностью сказать не могу. Район его деятельности находился от Юрьева в 45 – 60 верстах в Аньковской и Мирславской волостях, а в восстании участвовали волости: Горкинская, Симская, отчасти Петровская и Ильинская, несколько сёл бывшей Городищенской». По поводу прозвища главаря банды «Юшка» находим следующее пояснение: «Юшка – сокращённое от имени «Ефим» по «диалекту» Аньковской и Мирславской волостей. Отчество – Петрович… фамилия – Скородумов». В романе это Илья Крапивин. Прототипом Пантика Сальникова выступил Василий Стулов. Теперь непосредственно о названиях: «Злынь – Аньково, Акулово – Мирславль, но я не придерживался строгой фотографии сёл и их пейзажей. Под Нерекшей разумеется река Нерль…» И далее о главных героях: «О героях: они – очень и очень отдалённые фотографии местных деятелей, художественно обработанных, да и то – немногих. Правда, теперь в Юрьеве стараются угадать под моими героями кое-кого из знакомых людей, да они и сами, между прочим, не прочь выдвинуть себя в подмену моих бандитов и защитников города, но всё это – детская игра, ни на чём не основанная…» Так что большого сходства между героями «Зелёной зыби» и реальными участниками тех событий искать не приходится. Благодаря своей редкости, с книгой в советские времена произошёл любопытный казус, о котором во владимирской газете «Молва» (номер от 20 сентября 2001 года) в статье «Зелёная зыбь» рассказал Владимир Елагин, опубликовавший её под псевдонимом В. Сергеев. Процитируем этот эпизод без купюр: «Бывший работник КГБ (его уже нет в живых) нашёл в архивах этого ведомства документы крестьянского восстания в Юрьев-Польском уезде. Отыскалась и сама книга «Зелёная зыбь». А поскольку приближалась круглая дата советской власти, решено было напечатать в областной газете «Призыв» серию очерков о том времени, так сказать, «на документальной основе». И пошли из номера в номер «Страницы боевых лет» за тремя подписями: работника КГБ, сотрудника обкома партии и штатного борзописца из газеты «Призыв». За основу брались события из книги, но только г. Долгоруков превращался в Юрьев-Польский, волостные сёла Акулово и Злынь - в теперешнюю Симу и Иворово. За эту фальсификацию авторы, конечно же, получили неплохой гонорар, да и сама газета была отмечена в верхах. Каково же было удивление местных краеведов и историков, когда на одной из областных краеведческих конференций было рассказано об «истории создания» призывовских очерков. Книга «Зелёная зыбь» ходила по рукам. Публикации в газете живы были ещё в памяти. Люди только разводили руками. Но какого-либо осуждения это литературное хулиганство тогда не получило. Кэгэбэшник вскоре умер, обкомовец, покомандовав немного «Призывом», уехал в Москву, а главный фальсификатор исторических событий - ныне пенсионер». Вот так... Справедливости ради нужно отметить, что журналист В. Елагин не во всём прав. Хотя действительно к 50-летию советских органов государственной безопасности в 1968 году в «Призыве» была опубликована большая серия очерков под названием «Тревожные годы. Хроника первых чекистских лет». Елагин ошибочно даёт другое название: «Страницы боевых лет». Под этими очерками стоят три подписи: В. Шевченко (того самого, который назвал «Зелёную зыбь» «далеко неотработанной»), П. Шерышева и В. Чернова. В них целые куски слово в слово переписаны из «Зелёной зыби» с заменой лишь вымышленных Т. Дмитриевым названий сёл и имён действующих лиц на настоящие. Отсюда видно, что авторы или кто-то из них владел информацией из архивов, что и придало очеркам большую степень документальности. К сожалению, авторы очерков, как, впрочем, и В. Елагин, не смогли правильно определить в романе «Зелёная зыбь» истинных прототипов населённых пунктов, спутав, например, Симу и Аньково, Иворово и Мирславль. В 1982 году вышла книга с этими очерками под таким же названием. Правда подписей было не три, а уже две - Шевченко и Шерышева. Но это лишь к слову. О чрезвычайной редкости книги говорит ещё один любопытный факт: её переписывали от руки, и эти копии передавали читать друг другу. Точно известно, что одна из таких копий, переписанная детской рукой, сейчас хранится в Ивановской области у одного из исследователей тех событий. «ТЕЙКОВЩИНА» (ВМЕСТО ЭПИЛОГА) Любопытно, что на той территории, где когда-то орудовала банда Ефима Скородумова, в 1930 году, через 7 лет после его смерти и разгрома банды, появилось целое понятие – «тейковщина» (от названия города Тейково в нынешней Ивановской области). Под этим понятием подразумевались разбойные действия малолетних преступников, кумиром которых был именно Юшка. Его грозное имя и после смерти всё ещё гремело здесь и по окрестным землям. Маленькие «бандиты», совсем как большие, вполне серьёзно грабили кооперативы, ларьки и простых советских граждан. Жители Тейкова, где это движение началось, а затем и других городов перестали удивляться тому, когда утром на каком-либо торговом заведении читали, что ближайшей ночью оно будет ограблено. И угроза свершалась. При этом милиция долгое время оставалась просто не у дел. Ряды малолетней мафии ширились не по дням, а по часам. Пример Ефима Скородумова, Василия Стулова и компании оказался заразительным… На фото памятник погибшим в Анькове от рук дезертиров в мае 1919 года красноармейцам и комсомольцам, похороненных в центре Юрьев-Польского.   Источник: http://nasheopolie.ru/forum/index.php?/topic/19-зелёное-движение-в-ополье-1918-1923-гг | |
|
| |
| Просмотров: 12980 | Комментарии: 2 | |
| Всего комментариев: 2 | |
|
| |
